Аварка Ирайсат Магомедалиева ездила в Украину еще школьницей — в гости к старшему брату. А живет здесь постоянно уже восемь лет. Получила статус беженца, а недавно сдала экзамен по украинскому языку и готовится получить украинский паспорт. Поселилась в Запорожье и искренне любит этот город. С началом войны Запорожье стал прифронтовым. По настоянию семьи Ирайсат покинула Запорожье и поселилась (временно) почти на самой западной границе Украины. На родине, в Дагестане, Ирайсат сделала карьеру: достаточно быстро прошла путь от преподавателя до проректора по воспитательной работе педагогического университета Махачкалы. Что заставило ее покинуть родину, оставить дома маму, двух сыновей и любимую работу Ирайсат Магомедалиева рассказала «Утру Кавказа».
«Утро Кавказа»: Ваша педагогическая деятельность проходила на фоне похищений, пыток, убийств в Дагестане. Как Вы это воспринимали? Это влияло на Вас?
Ирайсат Магомедалиева: Не знаю присуще ли другим народам то, что передается на Кавказе из поколения в поколение: с одной стороны — безумная гордость за свои корни, а с другой — неудовлетворенность тем, как все устроено. Есть английская поговорка: «Если бы он только следовал тому, что он проповедует.» Меня это всегда смущало в Дагестане. И для гостей, внешне, и друг перед другом мы все такие благочестивые и порядочные, мы ценим родственные связи, корни, узы. Но лично я прошла такой путь предательства от мужчин, которые занимали большие должности, которые являлись нашими кунаками, нас связывали родственные узы. Они обещали поддержать меня, когда я не была ни в чемс виновата, и они предавали меня. Я работала сперва замдекана в педагогическом университете, а потом проректором по воспитательной работой. У ФСБ есть опера, которые курируют вузы , нваерное, школы. Были те, с которыми у меня был постоянный диалог, они рассказывали как правильно себя вести. У нас была группа на инъязе, где я преподавала параллельно, где все девушки покрылись, парни сбрили усы, чувствовался такой накал в этой группе.
«Утро Кавказа»: Вам что надо было делать с этими студентами?
Ирайсат Магомедалиева: Как минимум сообщать….У меня был диалог с одним из сотрудников ФСБ, достаточно полезный. Он сказал: лучше не пытайтесь их в чем-то переубедить. Лучше работайте с теми, кто еще не «завербован», а про этих мы просто должны знать.
У нас на факультете арабского языка работал один парень, преподаватель, абсолютно светский, он жил в доме, где жила моя тетя. Каждый день ходил на работу, преподавал… И вот он попал каким-то образом в эти непонятные списки, куда попадают люди и бесследно исчезают. Провели спецоперацию, разнесли три-четыре квартиры, взорвали его квартиру, это была восьмичасовая спецоперация с эвакуацией всего дома. У меня была буря внутри, ты понимаешь, что это никакой не преступник, а обычный человек. И если есть к нему вопросы, то можно вызвать его или к нему прийти, но не убивать его!
«Утро Кавказа»: Как Вы сделали карьеру? Ведь в Дагестане женщину на руководящей должности не часто встретишь…
Ирайсат Магомедалиева: Когда меня оставили преподавать, было нас пять человек. Это была дочь ректора, дочь проректора, дочь одного профессора, очень умная девушка, которая работала с третьего курса лаборанткой. И у нас была русская, Татьяна Борисовна Баранникова, она оставила меня преподавать, но сказала: кто бы у тебя нее спрашивал, скажи, что за тебя похлопотал проректор, ваш земляк, Абдулла Абдуллаевич, потому что меня съедят с потрохами.
Так меня без взятки оставили преподавать на кафедре. Дальше я преподавала, вела курс сравнительной типологии английского и русского языка. У нас были большие курсы, по 450 человек. 150 человек ходили регулярно, получали «автоматом», остальные…С деканата приходила ведомость, где карандашиком были проставлены оценки, потому что я не соглашалась брать взятки. И так вся цепочка. И в итоге мне пришлось уехать, меня обвинили в том, что я присвоила деньги детей-сирот в размере 23 миллионов российских рублей, в особо крупных размерах. Когда я жила очень бедно, у меня не было денег на маршрутку, я не брала взяток, а когда меня назначили проректором, мне платили приличную зарплату, тогда 45 тысяч российских рублей, при долларе 23 рубля. Это была очень хорошая зарплата. За домом мне смотреть не надо было, это была прерогатива брата. Он обеспечивает маму, я могла себе позволить летать за границу, отдыхать…Я к тому, что это было сделано так бессовестно и нагло…Новый ректор пришел и назначил пять человек — проректоров, обычных людей, таких как я.. Это был 2013 год, я работала в отделе молодежи и преподавала на кафедре английской филологии…До этого десятилетиями занимали должности семейные кланы, они менялись должностями…Меня пригласили на заседание ректора с деканами, ну , я же молодежь представляю…Ректор говорит: мы решили, что воспитанием молодежи должна заниматься молодая женщина, у которой есть дети…Приказом на 5 лет назначена Магомедалиева Ирайсат. Для меня это был не просто шок. У нас ничего не бывает без знакомств, связей….У меня брат в Украине, но что это значит в Дагестане? Ректор наделал ошибок, поменял проректоров, но не поменял главбуха, который дружит с предыдущей командой.
Было полгода просто идеальной жизни. Мне никто не мешал. Приходили люди, которые говорили: Ирайсат, почему у тебя все время толкутся студенты в кабинете? Должна быть субординация! Я утром проводила планерку, ко мне заходили все, кто хотел. Мы за несколько месяцев вышли по республике на первые места…
«Утро Кавказа»: А могли бы вкратце объяснить, в чем состоит воспитательная работа в современном российском вузе?
Ирайсат Магомедалиева: За восемь лет, я думаю, сильно все поменялось, сейчас, возможно, какие-то буквы Z рисуют, не знаю…А тогда это была вся внеклассная работа. Волонтерское движение мы основали очень хорошее. Провели форум с участием студентов Азербайджана и Украины. Две тысячи человек…Это тринадцатый год, а перед тем в 2011 году был форум. Студенческий профсоюз, культмассовая работа, уборки массовые, патриотические вечера, выбила отдельный кабинет, чтобы они могли там тусоваться. Обычная внеклассная работа. Не сильно это отличалось от того, что было в Советском Союзе. Надо было ходить на бесконечные совещания, рассказывать о патриотическом воспитании. Думаю. Что тогда поставили галочку возле моей фамилии. Надо было отчитываться, все выступают, процент чего-то у них поднялся, чего-то снизился. Надо понимать, что назначение проректора-женщины — отдельная история в Дагестане. Там же только русских женщин назначали на такие должности. Когда начались гонения на меня, были блогеры заказные, которые писали статьи, больше женщины писали: надо было дома сидеть и детей кормить, а не на проректорские должности лезть. Я тогда еще не была проректором…И задала вопорос: а на чем должно основываться понятие патриотизма в России? Что я могу поставить в пример молодому парню? Что есть замечательная «Феррари», но ты патриот и должен ездить на «Ладе Калине»? Если на уровне Кавказа, то мы как-то вплетаем наши традиции, а как на уровне России?
Или «учеба» по противодействию терроризму….Нас собрали сто человек по всему Дагестану и отправили учиться, как противодействовать угрозе терактов. Нас собрали и на самолете в Москву. Поселили в гостинице «Колос». В какой-то вечер для нас даже «Самоцветы» пели ( улыбается). Я тогда еще не знала слово «мишлен», я не знаю сколько они заплатили за питание, это был тринадцатый год. И рассказывали нам какую-то чушь. У нас взрыв на соседней улице стал обычным делом, а нам рассказывают о том, как выглядит взрывное устройство. День прошел, два…И я у одного преподавателя спросила: я вот уеду в Дагестан, приду к своим студентам, что я должна им сказать? Зачем мне знать, как выглядит устройство до взрыва или после? Что я с ней сделаю? Он раскраснелся, сказал подойдите ко мне, я не подошла. Другой преподаватель национальности задел…Один раз, другой, третий…Я промолчала один раз…А он — больше: даже в метро не умеют себя вести…Я ему говорю: вы обратили внимание, что мы тут вообще не белые, не голубоглазые…Вместо того, чтобы научить как предотвратить дискриминацию по национальному признаку, вы рассказываете о том, что какие-то «азики» не умеют себя вести в метро…Тогда давайте поговорим, как в средней России дети убивают своих отцов или насилуют своих сестер….Он ушел с лекции….Потом шутили, что будут меня встречать у трапа самолета и рекомендовали парик надеть (смеется). Такая позиция никому не нравилась, но я продолжала работать проректором и мне очень нравилось, что мы делаем….У нас была отличная команда.
«Утро Кавказа»: Почему Вам пришлось оставить работу, которая Вам нравилась?
Ирайсат Магомедалиева: Позже я узнала, что на педагогический университет у властей были свои планы. Он не должен был пройти аккредитацию, и здания, земля, база отдыха на Каспийском море должны были быть приватизированы. Между ректором и главой республики шла борьба. Стояла задача посадить ректора Абдуллаева. Регулярно приходили проверки в университет, в кабинетах мы замечали, что вещи не на своих местах. Оказалось, что в министерство образования РФ подавались списки с завышенным количеством студентов. Есть стипендия, в которую «вмешаться» не может никто, есть помощь сиротам, пять тысяч рублей в месяц, все они на учете и туда залезть тоже нереально, права защищены очень сильно. И третья выплата — материальная помощь студентам. Это то, что точно посчитать невозможно…За учебу поощряют стипендией, а если воспитательная работа, то материальная помощь. Студент пишет: прошу оказать материальная помощь. Выяснилось, что намеренно завышалось количество студентов, как-то обналичивались деньги и отвозились в Москву. Ректор Абдуллаев отказался это делать. Было так, что даже выплатили студентам две стипендии — оставалась куча денег. Как сфабриковали дело… Собрали с подконтрольных деканов заявления, что якобы были поддельные ведомости, которые подписывали студенты, но денег не получали. Никто в глаза не видел ведомостей, какая-то копия фигурировала в деле. Деканы написали заявление, даже каких-то студентов нашли. Я не проходила никак по делу. Мне переживать было нечего. В один день устроили маски-шоу, обыск у меня, у ректора, у брата ректора, и пришли в сам университет. Что у меня можно найти? Под конвоем еду в университет….Там все закрыто, заблокировано омоновцами. Один парень подходит и на родном языке шепнул: намечается что-то нехорошее, без повестки с ними никуда не иди. От людей, от которых я ждала помощи, я ее не получала, а от незнакомых людей — да, так Всевышний меня вел. Моих сотрудников хотели забрать, чтоб мы дали показания друг на друга. Сотрудник ФСБ , который приходил ко мне по «ваххабистским» делам , сказал в машине, что есть задача ректора посадить, а я попаду под раздачу. И предложил идти на сделку с нами, обеспечим защиту свидетелю, ты должна нам помочь. А я говорю: если ты меня уважаешь, то помоги мне….Ректор мне ничего плохого не сделал, не буду я на него показания давать. Или вы считаете, что у меня совести нет? Ходили ко мне уговаривали, чтобы подписала на него….
В машине мне говорит следователь по особо важным делам, что нужна от меня явка с повинной, что якобы ректор требовал от меня подписывать приказы на материальную помощь, деньги не давал…. «У меня приказ, процесс запущен, и я не буду отступать, — говорит… Следователь этот сделал карьеру, подставив своего начальника. Это было накануне Курбан-байрама, последний день Рамадана. Сказал, чтобы в понедельник пришла. Я согласилась, потому что другого варианта выйти из машины не было. Приехала домой, потом в Дербент, потом в Москву. Брат посоветовался с адвокатами и они рекомендовали немедленно уезжать. Заместителя моего посадили, три месяца сидел в СИЗО. При том, что я никак не проходила по этому делу, все писали о моей якобы причастности. И тут, в аэропорту звонок: спрашивает следователь: «Что ты делаешь в аэропорту?» То есть они все видели…Я сказала, что у меня обратный билет есть, можете проверить….Он тогда проверить не мог и я улетела. Говорят, что он тогда крушил мебель, чуть должность не потерял.
Я уехала в Украину, год не могла забрать детей. Заочно возбудили дело против меня. Меня подали в розыск, во всероссийский, в Интерпол. Ректор не захотел за меня заступиться. Он отстранен, но спокойно себя чувствует, в республике. Мне по телефону предлагали приехать, обещали, что не посадят, лишь бы закрыть дело. Я не верю им, конечно, не поехала. У меня в Украине убежище.
«Утро Кавказа»: Вы в Украине с 2014 года, года оккупации Крыма и части Донбасса…
Ирайсат Магомедалиева: Где-то 13 мая 2014 года это было…Случилась радость — «Крым наш». И все — ой , это так классно, так круто. Молодежь, я их собираю постоянно. И говорю: «Не понимаю, чего вы радуетесь. Я ездила в Украину всю свою жизнь. Никакой проблемы поехать в Ялту не было. Вас что — в Крым не пускали? Чему вы радуетесь?». Пришал телефонограмма, это всем проекторам рассылали, что митинг, надо выйти на Родопский бульвар на митинг в поддержку «присоединения Крыма». Вывести нужно три тысячи, или пять тысяч студентов с транспарантами, флагами, чтобы было видно, что это наш университет. Там у меня брат, прилетает на завод ему. Я люблю Украину. Мне стало плохо. Я собрала профоргов всех и говорю — вы же знаете, что это дело добровольное? Я не иду! А мы к тому времени были одной командой, мы сделали много классных вещей. Эти форумы очень объединяют. Мы проводили время неделями вместе. И я им: я не иду, я Украину люблю, я всегда туда ездила, все это знают прекрасно. Я никогда это не скрывала. Если вам есть за что порадоваться, то идите. Я понимала, что я на них имею влияние. Я не пошла, но человек 200 — 300 со всего университета пошли. Деканам тоже ведь пришло… Но наших флагов там не было, хотя у нас 17 тысяч студентов. То была пятница, а в понедельник утром ректор вызывает: «Получил по шапке от правительства. Чего ты не вывела на митинг людей?» Я сказала: где я могу собрать в пятницу три тысячи студентов? У нас сельские студенты, едут на выходные домой. Мамы не разрешают дочкам шляться голодными где попало. Короче, наболтала что-то. Я ведь была готова…В обед ректор опять вызывает: пытался меня оправдать как-то. На что ему ответили: если проректор занимает такую должность и не считает обязательным придерживаться политики партии и президента, то пусть увольняется и уезжает в свою Украину. Информация о ее любви к Украине и ее брате лежит на столе у главы республики. Пусть увольняется, пусть едет в свою Украину. Может ему еще похлеще сказали, он сдерживался…И потом, когда пришел фсбшник со мной разговаривать, сказал, что ко мне вопросов нет, ( по делу о хищении денег), а потом говорит: ты там аккуратнее. Ходят разговоры, что ты агитируешь против поддержки присоединения Крыма. Все знают, что у тебя брат в Украине, с этим у тебя могут быть проблемы. Они потом ходили с обысками к маме, потом мой муж узнал, что меня занесли в списки (профучет). Кто находится в этих списках, к ним применяются любые методы, пытки в частности. Мой муж нынешний уверял, что это меня не касается. Говорил, что надо заниматься своим делом. А потом, через полтора года нашел меня на фейсбуке. Ему, не зная, что он меня знает, сказали, что меня ожидало.
«Утро Кавказа»: Мы считаем, что в Украине коррупция тотальная, с ней общество борется десятилетиями, фактически с провозглашения независимости. А как у Вас на родине?
Ирайсат Магомедалиева: Когда в Украине говорят о коррупции, я отвечаю, что вы не знаете, что такое коррупция. Я училась в университете и меня оставили там преподавать. Помню свою первую сессию, третий курс, кафедра английской филологии. Для меня это была безумная честь, что меня оставили преподавать при университете. Заканчивается первый семестр, подходит ко мне староста, приносит листочек, где фамилии всех студентов, даже тех, кто хорошо учится, через дефис цена. Я спрашиваю: «Что это?: А она отвечает, что студенты переживают: смогут сдать или не смогут…Такая подстраховка. Там суммы и общая сумма, и она пришла с этими деньгами и с листочком ко мне. Когда увидела мою реакцию, то растерялась: «Извините, но мы так привыкли, мы так делали и на первом курсе, и на втором». И так во всем! В Дагестане любая должность это определенная сумма денег. Никто даже не скрывает. Но бывает так, что и по рукам ударили, и деньги дали, а могут прийти и перевыкупить должность. Ты сразу становишься частью системы. Я как сюда уехала, так все время читаю: того посадили, нового назначили, потом того посадили…И так бесконечно…И так во всем. Я так была удивлена здесь, когда заметила самую первую разницу между Россией и Украиной: если ты что-то знаешь, то у тебя есть шансы спокойно чего-то добиться. В России, в Дагестане ничего не стоят навыки и знания, если у тебя нет связей. Но и связи ничего не гарантируют. У кого-то могут оказаться связи посерьезнее. Я не вижу там просвета. В Дагестане я вижу один большой плюс: у нас много национальностей. Какой-то баланс есть, один лидер не может всех куда-то повести. Но есть в этом и минус. Этим всегда будет пользоваться Россия. Вот такая республика, южный форпост России, якобы дотационная республика, из которой вывозят наличку. Вот такие ставленники как Абдулатипов, как Меликов никогда не дадут подняться Дагестану.
About Post Author
