Фото: архив
Даргинец из Махачкалы согласился воевать за небольшую зарплату.
Разговор с российским пленным из Дагестана проходил по телефону. Посредником выступили сотрудники украинской спецслужбы, работающей с пленными россиянами. В трубке были слышны звуки улицы из открытого окна. Время от времени звучал сигнал воздушной тревоги.
«Утро Кавказа»: Как Вас зовут?
Шамиль Магомедов: Меня зовут Шамиль Магомедов, 1998-го года рождения.
У.К.: Откуда вы родом?
Ш. М.: Я из Дагестана, из Махачкалы, даргинец.
У.К.: Где вы находитесь в данный момент?
Ш.М.: В СИЗО, в Украине.
У.К.: Почему Вы там находитесь?
Ш.М.: Потому что пересек границу Украины незаконно.
У.К.: Вас в этом обвиняют? А вы признаете это?
Ш.М.: Признаю, что незаконно пересек границу Украины. Больше никакого преступления я не совершал. Я в плену.
У.К.: А при каких обстоятельствах вы попали в плен. И где?
Ш.М.: В районе села Мотыжин, проезжали колонной.
У.К.: Вы служите в российской армии по контракту?
Ш.М.: Я по альтернативному контракту.
У.К.: Вы срочную не служили?
Ш.М.: Нет, полгода уже альтернативная служба.
У.К.: Что в России означает “альтернативная”? В ряде стран Европы, в Украине тоже альтернативная служба — это когда военнообязанный срочную службу не служит, а идет работать в больнице, например. А в России?
Ш.М.: В России, если есть высшее образование, то можно без срочной службы, один год, можно два года, как обычный контракт.
У.К.: Вы подписали контракт на службу в армии на два года?
Ш.М.: Да.
У.К.: А какой вуз вы закончили?
Ш.М.: Университет народного хозяйства, инженер-строитель.
У.К.: А работали по специальности?
Ш.М.: Нет. У меня повестки в армию были. И чтобы срочную не служить, пошел на контракт.
У.К.: В каких частях служили?
Ш.М.: В Улан-Удэ, в Бурятии. Химические войска. А прикомандирован был, на учения в Белоруссию поехал с 37 мотострелковой бригадой. Тоже из Бурятии.
У.К.: А номер вашей части?
Ш.М.: Не помню. В военном билете записано.
У.К.: Чем занимаются химические войска в России?
Ш.М.: Я в части только месяц пробыл. Меня отправили в другую бригаду, как водителя. И вместе с ней я поехал на учения в Беларусь. А когда приближалось 24 февраля, сказали, что марш будет в сторону Украины. Я рядовой, был водителем заправщика. Сказали, что в случае необходимости из моей машины топливо будут брать.
У.К.: А где в плен попали?
Ш.М.: Недалеко от села Мотыжин, под Киевом. В колонне ехали, под обстрел попали. Мне потом сказали, что стреляли с РПГ (ручной противотанковый гранатомет).
У.К.: Вы видели украинских военных?
Ш.М.: Увидел, когда в плен попал.
У.К.: Когда Вы поняли, что на территории Украины?
Ш.М.: 24-го (февраля) сказали, что марш будет в сторону Киева. А 25-го сам увидел, что пересекли границу.
У.К.: Какая задача перед вами стояла?
Ш.М.: Везти горючее для техники. В плен попал 18 марта. Первый раз выезжал в Беларусь, чтобы горючим заправиться. А второй – когда во время обстрела минами машину повредили. Тогда с другими уехал, без машины. Перед пленом поставили задачу поехать с другими (военнослужащими) обустроить передвижную кухню.
У.К.: Зачем пошли в армию, имея такую профессию?
Ш.М.: Ну по закону должен служить. Повестки приходили, хотели меня на срочную забрать, но я пошел на альтернативную. Там заработная плата идет, и живешь не в казарме, каждый вечер можешь уходить домой.
У.К.: Какая зарплата у вас?
Ш.М.: 30 тысяч рублей. Для Дагестана ниже среднего. А для Бурятии маловато.
У.К.: Вы женаты?
Ш.М.: Нет, у меня родители. Отец работает, мама – домохозяйка. Отец по стройкам, сварщик, сантехник.
У.К.: Как расцениваете эту войну? Она справедливая? И с чьей стороны?
Ш.М.: Несправедливая война. С российской стороны. Уничтожает мирное население, разрушает дома (Россия).
У.К.: Вы видели убитых мирных?
Ш.М.: Сам не видел, по телевизору. Мы по населенным пунктам не останавливались, в основном в лесу.
У.К.: От сослуживцев слышали о том, как убивали или пытали местных?
Ш.М.: Нет, не слышал. Наших убитых и раненых привозили, да.
У.К.: В отношении вас какие-то особые методы следствия используют?
Ш.М.: Обычно, как у всех.
У.К.: А как у всех? Вас вызывают на допросы?
Ш.М.: Да, допрос, иногда полиграф бывает и все…
У.К.: А образцы ДНК брали? Обычно палочкой берут изо рта или носа.
Ш.М.: Нет, по-моему. Нет.
У.К.: А адвокат есть у вас?
Ш.М.: Адвоката нет. Не нужен пока. Мне раз предлагали, но нет такой необходимости.
У.К.: А как вас взяли в плен?
Ш.М.: Я ранен был. В ногу и в руку, я раненый на земле лежал. Не мог встать. Когда машина (с украинскими военными) ехала, они заметили и подошли.
У.К.: Вас били?
Ш.М.: Нет, никто не бил.
У.К.: Лечили?
Ш.М.: Да, операцию сделали. На ноге и на руке. Пулевое ранение в руку и в ногу. Сейчас потихоньку заживает. Перевязки делают.
У.К.: А вы в Дагестане как жили: по адатам, по Исламу или вообще ни на что внимания не обращаете? Водку пьете?
Ш.М.: Да нет. Там запрета нет ни на что. У каждого в зависимости от отношения религии. Некоторые по Исламу. В основном все по Исламу, конечно. Некоторые со светского что-то…чуть по-другому…
У.К.: А конкретно вы?
Ш.М.: Я по Исламу живу.
У.К.: И на джума-намаз в мечеть ходили? В какую мечеть?
Ш.М.: Да-да. В зависимости от того, где находился. В ближнюю. Чаще старался ходить в центральную мечеть. Духовного управления мусульман Дагестана.
У.К.: А пятикратный намаз совершаете?
Ш.М.: Совершал. Но на учениях, в лагере, в полях не всегда получается.
У.К.: А в Рамадан поститесь?
Ш.М.: Когда получается — держу пост.
У.К.: У вас коврик есть для намаза?
Ш.М.: Нет, у меня рука сломана, на ноге стоять не могу. Поэтому пока нет у меня возможности совершать.
У.К.: Сидя читаете?
Ш.М.: Сидя или мысленно…
У.К.: А Коран есть? Просили?
Ш.М.: Нету….
У.К.: А что говорили имамы в хутбах об Украине?
Ш.М.: Тогда войны не было, и никто ничего не говорил….
У.К.: А вы после окончания срока контрактной службы хотите дальше служить? У вас цель была служить дальше, после окончания контракта?
Ш.М.: Я хотел два года отслужить, вернуться домой, найти работу…
У.К.: И что дальше? Какая цель в жизни?
Ш.М.: Семью завести, жить…
У.К.: Вот вы сейчас в плену. Идет расследование, вам предъявляют обвинение…Вот в этих обстоятельствах какая у вас цель?
Ш.М.: Кто в Украине ничего преступного не совершал, их обменивают, обмены были. Следствие идет. Хочется, чтоб обменяли.
У.К.: Хотите по обмену вернуться домой? И как, есть шансы?
Ш.М.: Всевышний свидетель, что я ничего плохого не совершал. Были же обмены.
У.К.: Домой вернетесь – опять в армию?
Ш.М.: Дослужу и уйду. Или уволюсь по состоянию здоровья после ранения.
У.К.: А с местными общались в Украине?
Ш.М.: Толком нет. Проезжали населенные пункты.
У.К.: А что офицеры рассказывали перед заходом в Украину?
Ш.М.: Ну, война идет…Сказали, что марш будет и все…Догадывались…
У.К.: А было ожидание, что вам в Украине будут рады?
Ш.М.: Нет, даже в мыслях не было.
У.К.: Вы вообще ориентировались в происходящем? Телевизор, интернет, связь с близкими?
Ш.М.: Сказали нам симки вытащить из телефонов. Связи не было. Когда на территории Беларуси был – мог звонить домой. А с Украины не звонил.
У.К.: Родители знают где вы?
Ш.М.: Да. Из Красного Креста приходили к нам. Данные записывали, сказали, что могут передать. Они потом через недели две или три приходили и сказали, что сообщили родителям.
У.К.: В России говорят, что все свидетельства пленных россиян на видео, которые публикуются в сети, получены под давлением. Вы сейчас под давлением говорите?
Ш.М.: Нет, мне даже предлагали отказаться, если не хочу. Никакой угрозы…И скрывать нечего.
У.К.: Чтобы вы хотели донести до наших читателей? Главная мысль ваша?
Ш.М.: Хочу сказать, что ничего кроме незаконного перехода украинской границы я не совершал.
В искренности Шамиля Магомедова заставляет сомневаться то, что он не помнит номер своей части. Село Мотыжин, неподалеку от которого Магомедова взяли в плен, стал одним из мест пыток и убийств мирных жителей Киевщины российскими военными. В том числе 37-й мотострелковой бригады из Улан-Удэ, к которой был прикомандирован Магомедов. Имел ли он отношение к пыткам и убийствам предстоит выяснить следствию.
About Post Author
